Планета кошек

Есть где-то Кошачья Планета.
Там кошки, как люди, живут:
Читают в постели газеты
И кофе со сливками пьют.

У них есть квартиры и дачи,
Машины и прочий комфорт,
Они обожают рыбачить
И возят детей на курорт.

Летают в заморские страны,
Находят алмазы с кулак,
Сажают на клумбах тюльпаны
И даже разводят собак.

Роскошная жизнь на планете
У кошек, котов и котят!
Но странные жители эти
Всё время о чём-то грустят.

Как много игрушек хороших,
Как много пластинок и книг!
Вот нет только кошек у кошек...
Ах, как же им грустно без них!

(Андрей Усачев)

Древнерусская тоска

Кyда ты, тpойка, мчишься, кyда ты деpжишь пyть,
Ямщик опять нажpался водки или пpосто лёг вздpемнyть.
Колёса сдадены в мyзей, мyзей весь вынесли вон,
В каждом доме pаздается то ли песня, то ли стон.
Как пpедсказано святыми - всё висит на волоске,
Я гляжy на это дело в дpевнеpyсской тоске.

Hа поле дpевней битвы нет ни копий, ни костей,
Они пошли на сyвениpы для тypистов и гостей.
Добpыня плюнyл на Россию и в Милане чинит газ,
Алеша, даpом, что Попович, пpодал весь иконостас.
Один Илья пyгает девок, скача в одном носке,
И я гляжy на это дело в дpевнеpyсской тоске.

У Яpославны дело плохо, ей некогда pыдать,
Она в контоpе с полседьмого, y ней бpифинг pовно в пять.
А все бояpе на Тойотах издают Playboy и Vogue,

Пpодав леса и нефть на Запад, СС-20 на Восток.
Князь Владимиp, чеpтыхаясь, pyлит в моpе на доске,
Я гляжy на это дело в дpевнеpyсской тоске.

У стен монастыpя опять большой пеpеполох -
По мелкой pечке к ним пpиплыл четыpнадцатиpyкий бог.
Монахи с матом машyт кольями, бегyт его спасти,
А бог глядит, что дело плохо и кpичит: "Пyсти-пyсти".
Hастоятель в женском платье так и скачет на песке,
Я гляжy на это дело в дpевнеpyсской тоске.

А над yдолбанной Москвой в небо лезyт леса -
Тypки стpоят мyляжи Святой Рyси за полчаса.
А y хpанителей святыни палец пляшет на кypке,
Знак чеpвонца пpостyпает вместо лика на доске.
Хаpе Кpишна ходят стpоем по Аpбатy и Твеpской,
Я боюсь, что сыт по гоpло дpевнеpyсской тоской.
(Борис Гребенщиков)

Да здравствует путь !

Друзья! Мы живем на зеленой земле.
Пируем в ночах. Истлеваем в золе.
Неситесь, планеты, неситесь,
Неситесь!
Ничем не насытясь,
Мы сгинем во мгле.
Но будем легки на подъем и честны,
Увидим, как дети, тревожные сны, —
Чтоб снова далече,
Целуя, калеча,
Знобила нам плечи
Погода весны.
Скрежещет железо. И хлещет вода.
Блещет звезда. И гудят провода.
И снова нам кажется
Мир великаном,
И снова легка нам
Любая беда.
Да здравствует время! Да здравствует путь!
Рискуй. Не робей. Нерасчетливым будь.
А если умрешь,
Берегись, не воскресни!
А песня?
А песню споет кто-нибудь!
(Павел Антокольский)

Графин

Вода в графине - чудо из чудес,
Прозрачный шар, задержанный в паденье!
Откуда он? Как очутился здесь,
На столике, в огромном учрежденье?
Какие предрассветные сады
Забыли мы и помним до сих пор мы?
И счастлив я способностью воды
Покорно повторять чужие формы.
А сам графин плывет из пустоты,
Как призрак льдин, растаявших однажды,
Как воплощенье горестной мечты
Несчастных тех, что умерли от жажды.
Что делать мне?
Отпить один глоток,
Подняв стакан? И чувствовать при этом,
Как подступает к сердцу холодок
Невыносимой жалости к предметам?
Когда сотрудница заговорит со мной,
Вздохну, но это не ее заслуга.
Разделены невидимой стеной,
Вода и воздух смотрят друг на друга...
(Александр Кушнер)

На землю сходит царство серебра

Пора, мой друг, осенняя пора,
в кристаллах льда желтеющие стебли,
на землю сходит царство серебра,
а царство золота - уходит в землю.
До новых дней, до взломанного льда
уходит свет подземною тропою,
стара как мир, но вечно молода
Богиня ночи всходит над землею.

Она царит, Богиня холодов,
Владычица серебряной державы,
И застывают венчики цветов,
И на ветру звенят сухие травы,
Всплывает ястреб в синеву небес
И бьет птенца у моего порога,
А по ночам насторожится лес
И воет волк у брошенного стога.

До Покрова в постылых деревнях
Расплещется горячая сивуха,
Угрюмый пестун бродит в валунах
И в омута уходит ведьма-щука,
Дрожащий свет ложится на кусты,
На валуны и скошенные скаты,
Ночные тени строги и просты,
Величьем смерти медленно объяты.

Она плывет в разрывах облаков
По океану сумрачной державы,
И застывают венчики цветов,
И на ветру звенят сухие травы.
Пора, мой друг. Осенняя пора,
В кристаллах льда желтеющие стебли,
На землю сходит царство серебра,
А царство золота - уходит в землю.
(Демидов Александр Алексеевич)

10 000 испытаний

Десять тысяч испытаний
Предоставит тебе путь.
Десять тысяч направлений,
И назад, уж, не свернуть.
Расскажи мне, как всё было:
Про дожди, про первый снег,
Как судьба про нас забыла,
Как кончается наш век.

Так устроен человечек,
Всё продуманно до нас.
Палка, палка, огуречик
И во лбу огромный глаз.
Смотрит он на всё былое,
На себя и на других,
На гнилое, на живое,
На девчонок молодых.

Но не видит основного.
Что нам делать? Что нам петь?
Нас уже не так, уж, много,
Чтоб на площади гореть.
В страсти тайных увлечений
Алмаз теряет белый цвет.
Увы, мы не даём свечений,
Только поглощаем свет.

Не беги, не пачкай ноги,
Поздно, поздно уходить.
В центре сходятся дороги,
Остаётся только плыть.
Шум воды, как шум бурана,
Солёная клубится пыль,
Только вот за океаном
Вместо сказки живёт быль.

Десять тысяч испытаний,
Наша юность у ворот.
Не боялся я изгнаний,
Слюны засохшей полон рот.
Планета крутится налево,
А я иду в противоход.
Поверь, бессмысленное дело –
Стоять на месте целый год.
Развиваться бесполезно,
Тлею я, а не горю.
Пропускаю чемпиона,
Стою на месте и курю…
(Алексей Чиграков)

Сентябрь выметает широкой метлой

Сентябрь выметает широкой метлой
Жучков, паучков с паутиной сквозной,
Истерзанных бабочек, ссохшихся ос,
На сломанных крыльях разбитых стрекоз,
Их круглые линзы, бинокли, очки,
Чешуйки, распорки, густую пыльцу,
Их усики, лапки, зацепки, крючки,
Оборки, которые были к лицу.

Сентябрь выметает широкой метлой
Хитиновый мусор, наряд кружевной,
Как если б директор балетных теплиц
Очнулся и сдунул своих танцовщиц.
Сентябрь выметает метлой со двора,
За поле, за речку и дальше, во тьму,
Манжеты, застежки, плащи, веера,
Надежды на счастье, батист, бахрому.

Прощай, моя радость! До кладбища ос,
До свалки жуков, до погоста слепней,
До царства Плутона, до высохших слез,
До блеклых, в цветах, элизейских полей!
(Александр Кушнер)

Знаешь, как варят эспрессо?

Знаешь, как варят эспрессо?
Ну, кофе, что люди друг другу
в постели приносят утром?

На цыпочках, – чтоб Морфея
не испугать! – спозаранку
на кухню идёшь тихонько…

Там открываешь банку
арабики молотой. Чудо –
запах кофейный утром.

В гейзерную кофеварку
зальёшь воды – на две чашки.
До клапана. Но не больше!

Пока закипает кофе,
тихо-о-о-онько готовишь чашки
и всякие ложки-блюдца.

Затем, когда всё готово,
горячее горькое пойло
нальёшь… И пьёшь…

Один. Свой двойной эспрессо…
(Роман Железный)

Узоры

Светлый ангел пролетал по небу.
Девка выходила на крылечко,
На ступеньку низкую садилась
И брала иголку с тёмной ниткой,
На холстине белой вышивала
Тайные девические грёзы
И узоры жизни осторожной.
Только ничего не получалось.
Заливалась бедная слезами,
Не могла увидеть даже нитки,
А не то чтоб ангела на небе.
Светлый ангел порадел о девке
За её девические грёзы
И узоры жизни осторожной,
Постучал по голубиной книге -
Выпали три волоса на землю,
Три закладки меж страниц священных.
Первый волос золотой, как нива,
А второй серебряный, как месяц,
Третий волос синий и зелёный,
Словно море в разную погоду.
А меж ними облака стояли,
Полыхали тихие зарницы.
Поглядела девка в поднебесье,
А оттуда молния летела,
А вернее молвить, паутинка,
В паутинке нива золотилась.
Сотворила девка свят-молитву,
Отпустила душу и сказала:
- Это волос ангела блистает,
Мне о нём рассказывала бабка
И шептали во поле колосья...
Поглядела снова в поднебесье,
А оттуда молния летела,
А вернее молвить, паутинка,
В паутинке месяц серебрился.
На неё перекрестилась девка,
Облегчила душу и сказала:
- Это волос ангела сияет!
Мне о нём напоминает месяц,
Зимний снег и седина разумных...
Поглядела снова в поднебесье,
А оттуда молния летела,
А вернее молвить, паутинка,
В ней менялось синее с зелёным.
Перед нею задрожала девка
И глаза, как спящая, закрыла,
Затворила душу и сказала:
- Это волос ангела играет,
Словно море в разную погоду!
Он сегодня мне приснился ночью,
Ничего я про него не знаю
И дрожу с закрытыми глазами...
А когда она глаза открыла,
Волосы в ногах её дремали.
Осторожно их брала руками
И свивала радужную нитку.
И три дня не грёзы вышивала,
А узоры жизни терпеливой,
Мудрые священные узоры.
О трёх днях над вышивкой сидела,
И мелькала быстрая иголка,
И струилась радужная нитка.
На четвёртый день вставала девка:
- Всё готово! Где хвала и слава?..
Распахнула душу и ворота
И сказала: - Вот мои узоры!
Приходил народ на погляденье,
Глубоко ему запали в душу
Мудрые священные узоры.
А они, как нива, золотились,
А они, как месяц, серебрились,
И играли синим и зелёным,
Словно море в разную погоду.
А меж ними облака стояли,
Полыхали тихие зарницы.
- Это счастье! - говорили люди.
- Это радость! - восклицали дети.
- Божья тайна! - молвил самый старый.
- И моя! - проскрежетал зубами
Повелитель мировой изнанки.
Потемнело небо голубое.
Выскочил откуда-то чертёнок,
Прошмыгнул между хвалой и славой
И царапнул по зелёной нитке.
Где царапнул, там и след оставил,
Где царапнул, там и потемнело,
Хоть слегка, но всё-таки навечно.
Явно для того, кто может видеть,
А для глаз счастливых незаметно.
(Юрий Поликарпович Кузнецов)

Всю ночь точил меня кошмар

Всю ночь точил меня комар,
а утром – пионер,
и пытку, как от янычар,
терпел я, крепковер.

Один зудел, другой трубил,
а я на стену лез,
и так я сыт их пеньем был –
по горло, под зарез!

А тут и Муза – не уснешь! –
толкает локтем в бок.
Ей-богу, наточить бы нож
и всех троих – в лесок.

Но нет, уж если Гете сам
руки поднять не мог
на муху злую, где уж нам
окровавлять листок.

Быть может, этот, тоже злой,
назойливый стервец,
как муха та, поклонник
мой, мой ангел, наконец.
(Олег Чухонцев)

Летний лес

Ветви кедра - вышивки зеленым
Темным плюшем, свежим и густым,
А за плюшем кедра, за балконом -
Сад прозрачный, легкий, точно дым:

Яблони и сизые дорожки,
Изумрудно-яркая трава,
На березах - серые сережки
И ветвей плакучих кружева,

А на кленах - дымчато-сквозная
С золотыми мушками вуаль,
А за ней - долинная, лесная,
Голубая, тающая даль.
(Бунин И.А.)

Ясный кофе

Нет, не ради славословий
Экзотических причуд
Нам в кофейне черный кофе
В белых чашечках несут.

Сколько раз в житейской буре
Обездоленный мой дух
Обретал клочок лазури
После чашки или двух!

Веселящие напитки,
Этот вашим не чета,
Мне от вас одни убытки
Да похмелья чернота.

Глянуть в будущее смело
Спьяну всякий норовит,
Здесь, друзья, другое дело:
Ясность мысли веселит.

От всемирного дурмана
Напузырится душа…
Черный кофе - без обмана,
Ясность мысли хороша.

Принимаю очевидный
Мир без радужных одежд,
Пью из чашки яйцевидной
Долю скорби и надежд.

Пью и славлю кофевара,
В ясной памяти пою
Аравийского отвара
Неподкупную струю.

Спросит смерть у изголовья:
- Есть желания, проси!
Я отвечу: - Ясный кофе
Напоследок принеси.
(Фазиль Искандер)

Нежный гладиолус

За цветы свой громкий голос
Я с восторгом отдаю
И торжественно дарю
Вам сегодня гладиолус.
Не один, конечно, нет,
Гладиолусов — букет!
Просто рифму обнаружил
К одному лишь, а к другим
Не нашел. Да, впрочем, им
Рифмы в общем-то не нужно:
Без нее они весьма
Симпатичны и способны
Запросто сводить с ума
Своим видом бесподобным.
Поглядите, хороши!
Смотрятся прекрасно дома.
А еще в них плюс огромный —
Что дарю их от души!
автор не установлен